«Андрей, как можно? Слово „поп“ нельзя употреблять»!

[Cyrax]

Андрей Трофимов, главный редактор «Альтернативной газеты» из Сергиева Посада, рассказывает, как церковь управляет городом и зачем у него в рюкзаке лист железа



«Ты подохнешь в канаве», «Тобой займутся казаки», «Тебе подбросят наркотики».
Такие смс я стал получать в 2010 году, когда «Альтернативная газета» только начала работу.
Потом просто изрубили топором дверь квартиры в три часа ночи.

Наш город считается столицей православия, поэтому у нас наиболее остро чувствуются посягательства церкви на светское имущество.
На православии тут зарабатывают.
За пределами Сергиева Посада бытует мнение, что город живет за счет Троице-Сергиевой лавры и туристов.
На самом деле все доходы от околопаломнического бизнеса идут мимо города — в РПЦ.
Церковь даже освободили от арендной платы за часть земель.
А к 700-летию Сергия Радонежского тихой сапой на лавру выделили больше 700 миллионов рублей.
Это полтора годовых бюджета города (всего на празднование юбилея выделено больше 6 млрд рублей, на которых многие нагрели руки).



Лавра позволяет себе такие вещи, какие не позволяет себе никто.
Без каких-либо указаний руководства города они перекрыли двумя шлагбаумами целую площадь в самом центре.
Я видел на этой парковке, где «кадиллаков» и «каенов», как «жигулей» на обычной улице, автомобиль McLaren Mercedes миллионов за двадцать рублей.
Из него вышли женщина в одежде, стилизованной под монашескую, и батюшка.
Как только я фотографирую черный «лексус» с каким-нибудь архиереем внутри, мне тут же скептики говорят: «А зачем вы его критикуете? Батюшка человек хороший.
Это не его машина с красной кожаной отделкой, похожей на вход в ад».
И с «мерседесом», наверное, та же история: послушница подвозила или чадо духовное.
В лавре можно каким-то образом получить пропуск на эту парковку, на котором изображены три башенки с куполами и три буквы «ТСЛ».
Стоит на въезде сотрудник, который дает заехать или по пропуску, или за пожертвование — 500 рублей.
В бесплатном туалете в лавре, кстати, тоже приходится платить пожертвование — 10 рублей.



Из-за РПЦ у нас закрыли самый большой парк в городе — Пафнутьев сад.
Они его привели в идеальный порядок, проложили дорожки, сделали площадки для мини-гольфа, но сделали закрытым для всех, кто не в рясе.
Летом я туда зашел, потому что ворота оказалась незапертыми.
Так там меня поймал отец Роман, схватил за камеру, пытался заламывать руки, повел к охране, велел им все стереть и сделать мне проблем по максимуму.
Один из охранников, не зная, что я все еще записываю на видео, назвал отца Романа смотрящим за садом.
По выправке батюшка — вылитый гэбист.
Как только он ушел, охранники сказали, что он истерик.
Он получил власть и считает, что мы находимся не на территории Российской Федерации, а на территории отдельного государства под названием Русская православная церковь.



В Сергиевом Посаде сформировались целые элитные микрорайоны, заселенные представителями духовенства.
Переломный момент в моем сознании случился на набережной Келарки.
Идет на меня человек в одеянии священнослужителя, вдруг достает из широких рукавов пультик, нажимает на кнопку, и открываются ворота перед одним из домов.
Там стоит представительского класса «мерседес», но меня удивило даже не это: как только батюшка зашел во двор, он сразу снял рясу и мгновенно оказался в костюме, туфлях и галстуке, как топ-менеджер какой-то.



В статье «Корпорация РПЦ» я рассказывал о том, как представители церкви буквально оккупировали наш бедный городишко.
Священники из местной Общественной палаты и другие рьяные общественники угрожали.
Просили перестать писать, что ради патриарха перекрывают главную улицу много раз в год.
Зампред совета депутатов однажды ночью мне позвонил и говорит: «Андрей, как можно? Слово „поп“ нельзя употреблять».



Рынок местных СМИ перенасыщен, но все они совершенно однообразны и однобоки.
«Альтернативная газета» на самом деле тоже однобокая — просто с другого боку.



История моего конфликта с РПЦ началась в 2009 году, когда в городе появился мэр-богослов Николай Маслов, один из пяти магистров богословия в России, племянник одного из чиновников РПЦ, который каким-то образом привязан к нашей лавре (схиархимандрит Иоанн (Маслов) умер в Лавре в 1991 году).
На предвыборных встречах он заявлял, что он чуть ли не посланник Сергия Радонежского.
Проголосовало за него 95% населения.
Странноватый дядечка, выглядел, как не от мира сего, очень богатый, был одним из руководителей Госстроя, с «майбахом» и несколькими квартирами в Москве.
Тем не менее называл себя монахом в миру.
У него были стандартные ответы чиновника РПЦ на упреки в роскоши: «Да мне подарили, а квартирой не пользуюсь, живу на пяти квадратных метрах, а остальное пылится, я туда вообще не захожу».
Он пытался запретить отмечать Новый год, Деда Мороза и елку на центральной площади.
Ее все-таки поставили в последний момент, потому что мы требовали, но гуляний не было — под предлогом экономии бюджетных средств.
Маслов был ярым сторонником того, чтобы сотрудницы администрации носили юбки, и даже написал статью «Женщина в брюках — мерзость перед Богом».
Когда дело дошло до Масленицы, Маслов заявил, что чучело сжигать нельзя, потому что это язычество.
В итоге я сам сделал чучело, позвал через сайт людей, на площади перед администрацией собралось больше ста человек.
Тогда я как раз создал движение «Гражданская солидарность», которое потом переросло в «Альтернативную газету».
Мы начали собирать подписи за отставку Маслова.

И тогда меня избили.
Ходили за мной человек шесть, потом подошли: «Чего ты всякую фигню пишешь в интернете?»
Повалили меня и попрыгали по голове.
Я попал в реанимацию, был без сознания 11 часов.
Друзья даже позвонили отцу и сказали, что я умер.
Убрали Маслова где-то через год.



Следующего мэра, Евгения Душко, убили через четыре месяца после назначения.
Версии у следствия были разные: от его попыток передела ЖКХ до его попыток влияния на земельную политику, которой вообще-то заведует район.
На скрытую камеру оперативники говорят, что потенциальным заказчиком мог быть и глава района Владимир Коротков.
Я эту версию развивал в «Альтернативной газете».
Дело в том, что Душко опозорил Короткова в глазах федеральных и областных структур.
Душко к нему подкатил и взял его во временные союзники, пообещал взамен связей с нужными людьми назначить сити-менеджером человека Короткова.
А потом взял и поставил своего человека.
Коротков упал в глазах губернатора, как человек, который не может довести дела до конца, и вообще расстроился: теперь в городе все происходило без его участия.
Душко начал собирать вокруг себя предпринимателей, людей, заново диктовать свои условия: мол, ребята, если вы договаривались о постройке того-то и того-то с районом или предыдущей властью, вы это не построите, потому что вам нужно сначала договориться с нами.
За две-три недели до убийства глава района начал изображать лютую любовь к Душко.
Коротков попросил встречи перед телекамерами «Радонежья» для того, чтобы только пожать руки.
Душко убили, и Коротков в первый же день отверг свою причастность: «Кто сказал, что мы враждовали? Вы посмотрите, как мы целовались».
Следующий мэр сразу признался в любви к главе района и попросил у него помощи.



Нужно всегда держать себя в тонусе.
Как сажусь в машину, обязательно пристегиваюсь.
Перехожу дорогу только по переходам.
Я долгое время ходил с полуторасантиметровым куском железа в рюкзаке — на бронежилет денег не было.
Тогда случились эти нападения, потом мне сожгли автомобиль.
Я вечером хожу гулять с собакой, рано утром езжу на работу.
Где удобнее всего человека подкараулить и грохнуть?
У его дома, естественно.
У меня была мысль, что во время нападения я смогу как-то отмахнуться или прикрыться этим рюкзаком с железом, а потом убежать.
Однажды в УВД один руководителей полиции посоветовал: «Все, зашивай карманы, ты нам во уже где, надоел».
После этого мне жена реально зашила карманы на всех брюках и костюмах — некуда было подбросить патрон или наркотики.



Я обращался в полицию, но при той власти это было бесполезно.
Начальником УВД работал Сергей Моргачев, его я увязывал в косвенном пособничестве многим коррупционным делам.
В частности, в историю с заповедным Черниговским лесом, который поделили на 130 частей для коттеджей.
Не забыли никого — ни помощников прокуроров, ни судей, ни людей из администрации.
По пять тысяч рублей покупали участки.
Потом шли суды, митинги, сейчас вроде все отменилось, но переключилось на более масштабную проблему с древним Радонежем.
Там 200 гектаров территории памятника архитектуры делят.
Все это происходит не без ведома главы района Короткова.
В 2011 году он выступил на телеканале «Радонежье», вроде как носящем имя основателя нашего города, и высмеял защитников памятника, среди которых в тот момент были даже патриарх и Путин.



Перед снятием Моргачева и приездом этим летом к нам Шойгу мне довелось пообщаться с представителями федеральных структур безопасности.
Они просили материалы о Моргачеве, которые я собирал, но не публиковал из-за отсутствия доказательств.
Они их обработали, а я потом увидел краем глаза аналитическую записку, послужившую поводом к отстранению Моргачева.
Там упоминался ряд коррупционных историй, фигурировали цифры от полумиллиона до девяти миллионов рублей.
Например, местный депутат и руководитель муниципального унитарного предприятия «Теплосеть» Сергей Попов проходил по уголовному делу о растрате.
Дело шло к посадке, но поступило в суд на день позже, чем положено.
Судья посчитала это серьезным основанием, чтобы закрыть дело, после чего Попов везде стал говорить, что его оправдали и обвинения не подтвердились.
Из аналитической записки я понял, что задержка была не случайной.
В этом нет ничего удивительного.
Всем известно: если ты в России украл мешок картошки, тебя посадят, а если украл вагон, то будешь уважаемым человеком, потому что сможешь поделиться.



«Альтернативная газета» отнимает двадцать часов в сутки.
Выходных никаких нет: стоит только лишнее время поспать или уехать куда-нибудь — сразу чувствую себя человеком, который что-то пропустил.



У нас случилась череда убийств, которые заставляют тревожиться.
Атмосфера гнетущая.
1 ноября убили экс-омоновца — из пистолета в голову.
Я его знал по прошлой жизни.
Через пять дней из автомата стреляли в предпринимателя, владельца гостиниц, он выжил.
Через месяц из пистолета в голову пристрелили бизнесмена из криминальных кругов.
Город маленький, а дурдом.

По образованию я электрик — закончил ПТУ.
И был промежуток времени, когда я не имел никакого отношения к журналистике.
Работал кровельщиком, водителем.
Тот убитый омоновец ходил в те же злачные места, что и я.
Был ресторан «Золотое кольцо», где отдыхали бандиты.
Охрану этого заведения осуществляли сотрудники ОМОН, потому что драки происходили постоянно. Ближе к вечеру всегда кафель от входа до танцпола был весь в крови.
Я там бывал очень часто, и он тоже.
Конфликты, в которых не омоновец кого-то побил, а его побили, решались просто: заводились уголовные дела, а потом брались деньги за закрытие.



Всегда есть о чем писать.
Все местные СМИ завязаны либо на органы власти, либо на частный бизнес, который так или иначе аффилирован с властями.
Молча созерцать это невозможно.
Грубо говоря, власть сидит на пожаре, администрация горит, а они будто закрыли глаза руками и делают вид, что ничего не происходит.



Местный фотограф Дамир Шавалеев опубликовал в своем блоге фотографии с 70-летия директора софринского свечного заводика Евгения Пархаева.
День рождения он провел в храме Христа Спасителя, потом переместился в ресторан «Европейский», а оттуда приплыл на свою дачу на теплоходе.
Все это — в сопровождении патриарха Кирилла, Винокура, Прохорова.
Два месяца на этот материал никто не обращал внимания, потом он кинул мне ссылку, и 1 августа 2012 года я его отчет у себя выложил.
Его лавинообразно начали перепубликовывать, «директор свечного заводика, а так шикует».
Сначала позвонил человек братковских манер из Софрино: «Че ты, кто тебе дал право? Ты кто такой вообще?»
Я с такими людьми долго не разговариваю, просто пишу все на диктофон и сразу выкладываю.
Потом позвонили из прокуратуры: «Что у вас там происходит? Нам звонили из Генеральной прокуратуры, сказали разобраться».
Потом звонит Дамир: «Удали, меня убьют».
Ему угрожали из Софрино.
Это был практически единственный случай, когда я поддался на уговоры человека, который дал мне информацию, потому что понял: это точно не шутка, раз из-за заметки в каком-то региональном СМИ задействовали Генпрокуратуру.
Я удалил фотографии, дав пояснение, что Дамиру угрожают.



Несколько раз на меня пытались подать в суд.
Например, депутат Данилов, угрозы которого я записал на диктофон и разместил в интернете: «Андрей, ты чего меня критикуешь? Не хочешь ли, чтобы тебе ноги переломали или девственности лишили?»
Через восемь месяцев он написал на меня заявление в Следственный комитет.
Он просил завести на меня уголовное дело за нарушение тайны переговоров.
Но Следственный комитет ему отказал.



Я прохожу по уголовному делу из-за потасовки в здании администрации главы района.
Мне запретили ходить на их мероприятия и заседания — в ноябре меня у дверей остановил помощник Короткова.
Когда я попытался пройти, между нами завязалась драка, он меня ударил под дых, а я ответил одним ударом по лицу.
Он, кроме этого, каким-то образом зафиксировал ушиб паха, перелом зуба, сотрясение мозга.
Сначала вообще написал заявление о попытке убийства.
Свою защиту я строю на том, что мои действия были самообороной.
Сейчас судья открыто подсказывает обвинению.
Мой адвокат потребовал в суде запись с камеры, которая была прямо над нами.
Она якобы была стерта, потому что прошло две недели с момента происшествия.
Мой защитник съездил в областное управление полиции, и там ему дали официальную бумагу, по которой они могут восстановить видео даже трехгодичной давности.
Обвинители начали протестовать, а судья говорит: «А может, вы, как сотрудник администрации, вообще будете против? Как же вы будете без этого оборудования? Безопасность может быть подорвана, если камеру изымут».
Но серверы все-таки изъяли, скоро будем смотреть.



Летом мне передали, что, возможно, глава района обратился к людям, чтобы они, скажем так, оказали воздействие на мое здоровье.
Я когда это услышал, даже стоять было тяжело.
Понял, что это в любой момент может произойти.
Но ничего не случилось.
А может, и не должно было. Вообще, политические игры такие интересные.



Чем дальше, тем хуже.
Записал Даниил Туровский.


P.S.

Вот такие они местные чиновники.
И такие вот они - православные Попы!
Гестапо рядом с ними - детская площадка с песочницей...
А какие-то там исламисты - сущие дети...

Источник

Источник

[Пётр Линёв]

Я не понял ПОП, можно говорить или нет?
Это слово, оно будет противоречить новому закону "защите верующих в бога" или как?

[nikols]

Cyrax
А что в Рязани и области не чувствуйте наезда РПЦ на имущество МО?