С праздником!
Модератор: Модераторы FORUM.RZN.info
С праздником!
Завтра начинается Успенский пост, длящийся с 1 по 14 августа (по старому стилю), во время которого верующие приготовляются к достойному празднованию Успения Пресвятой Богородицы. В течение его запрещается вкушение рыбы и, за исключением субботних и воскресных дней, растительного масла. Даже на праздник Преображения Господня пост этот разрешается только на рыбу.
Из известных доныне Уставов и Типиконов впервые указание на Успенский пост встречается в Типиконе Николо-Казулянского монастыря. Основой этого Типикона, вероятно, являлись Иерусалимский и Студийский Уставы. Читаем: «Николая, Святейшего Патриарха Константинополя — Нового Рима, о четыренадесятнице Успения Пресвятой Богородицы: есть у нас другой пост, называемый Пресвятой Богородицы, начинающийся с 1-го дня августа месяца, который упоминается Святым Собором о соединении. Но первый день августа месяца не постимся из-за праздника святых Маккавеев, а от 2-го дня августа [начинаем] учиненный пост». Обратившись к деяниям «Собора соединения», бывшего в 920 году, узнаём, в частности, что троеженцам, подлежащим церковному покаянию, разрешалось причащаться только три раза в год: на Пасху, в праздник Успения Пресвятой Богородицы и на Рождество Христово, то есть на праздники, которым предшествуют посты.
Иные источники, вызванные к бытию интересом к Успенскому посту в XI—XII вв., указывают, что пост этот соблюдался еще во времена до императора Льва Мудрого (886-911). Дополнительному рассмотрению вопрос о посте подвергался на Константинопольском Соборе при Патриархе Луке (XII в.). Византийский канонист Вальсамон свидетельствует о некоторых дискуссиях относительно времени этого поста, но в дальнейшем, сам став Патриархом, он в окружных и частных посланиях увещевал соблюдать Успенский пост. Никон Черногорец (XI в.) утверждал, что Успенский пост, хотя и не есть апостольское предание, но предание весьма древнее.
Из известных доныне Уставов и Типиконов впервые указание на Успенский пост встречается в Типиконе Николо-Казулянского монастыря. Основой этого Типикона, вероятно, являлись Иерусалимский и Студийский Уставы. Читаем: «Николая, Святейшего Патриарха Константинополя — Нового Рима, о четыренадесятнице Успения Пресвятой Богородицы: есть у нас другой пост, называемый Пресвятой Богородицы, начинающийся с 1-го дня августа месяца, который упоминается Святым Собором о соединении. Но первый день августа месяца не постимся из-за праздника святых Маккавеев, а от 2-го дня августа [начинаем] учиненный пост». Обратившись к деяниям «Собора соединения», бывшего в 920 году, узнаём, в частности, что троеженцам, подлежащим церковному покаянию, разрешалось причащаться только три раза в год: на Пасху, в праздник Успения Пресвятой Богородицы и на Рождество Христово, то есть на праздники, которым предшествуют посты.
Иные источники, вызванные к бытию интересом к Успенскому посту в XI—XII вв., указывают, что пост этот соблюдался еще во времена до императора Льва Мудрого (886-911). Дополнительному рассмотрению вопрос о посте подвергался на Константинопольском Соборе при Патриархе Луке (XII в.). Византийский канонист Вальсамон свидетельствует о некоторых дискуссиях относительно времени этого поста, но в дальнейшем, сам став Патриархом, он в окружных и частных посланиях увещевал соблюдать Успенский пост. Никон Черногорец (XI в.) утверждал, что Успенский пост, хотя и не есть апостольское предание, но предание весьма древнее.
Преображение Господне (6/19 августа).
Праздник Преображения Господня существовал уже в IV веке. Об этом свидетельствуют поучения св. Ефрема Сирина и св. Иоанна Златоуста. Существование этого праздника в IV веке показывает, что начало его должно относиться к предшествующим трем векам христианства.
Преображение Христа на горе произошло незадолго до его страстей, за сорок дней до его страданий и распятия. Таким образом, по всем правилам, Христово Преображение должно праздноваться в марте, в соответствии с днем Пасхи. Однако, поскольку этот день всегда совпадал бы с Великим Постом так, что его невозможно было бы праздновать торжественно, он был перенесен. Новая дата (6 августа) была выбрана неслучайно – она на сорок дней предшествует празднику Крестовоздвижения, который по своей сути соответствует Великой Пятнице. Об этом событии сообщают все три синоптических евангелиста. Смысл Преображения состоял в утверждении учеников в вере в преддверии того, что им предстояло пережить вместе с Учителем.
Слово «Преображение» буквально означает пременение, преложение, изменение образа. Однако в отношении Христа оно получает несколько иной смысл. Христос преобразился в том смысле, что явил, открыл славу Своего Божества тем из Своих учеников, кто был готов воспринять это откровение. Христос в момент Преображения не стал тем, чем не был и не воспринял того, чего не имел, но явился Своим ученикам именно тем, чем был (Дамаскин). Христос был совершенным Богом и совершенным, обоженным человеком с момента Своего зачатия во чреве Девы Марии. Он скрывал славу Своего Божества потому, что люди, с которыми он общался, могли быть сожжены нетварным божественным светом. Мы знаем, что адская мука и райское наслаждение – это действия, производимые в человеке одной и той же причиной. Эта причина – нетварный свет Божества, или божественная энергия, божественная слава. Переживание, созерцание божественной славы для предочищенного становиться желанным и ожидаемым наслаждением, а для неподготовившихся – осуждением и невыносимой мукой.
Известие об откровении обоженой человеческой природы Христа говорит о том, что на Фаворе произошло преображение и самих апостолов. Ученики Спасителя рассказали нам о преображении потому, что сподобились воочию увидеть божественную славу человеческой природы Христа. Это видение стало возможно для них в силу того, что они сами преобразились. «Они сами изменились, - говорит св. Григорий Палама, - и, таким образом, увидели изменение».
Преображение учеников коснулось всего их состава, всего существования. Они увидели божественный свет не только умом, но и телесными органами чувств и именно в этом проявилось изменение телесной природы апостолов, произведенное божественной энергией.
Почему преображение произошло на горе? В древности вообще было принято, что бы все значимые события происходили на возвышенном месте. На горах (или холмах) происходили и все основные события евангельской истории. Кроме того, восхождение Христа на гору для откровения Своей славы говорит о том, что именно необходимо нам для созерцания божественной славы, нетварного света. Для этого необходимо возвыситься. Это значит оставить все низменное, что достигается через «пребывание в скинии делания», т. е. церковную аскетику.
Значение события Преображения подчеркивается тем, что тогда, так же как и при Крещении, произошло откровение троичного Бога, Пресвятой Троицы. Второе лицо Пресвятой Троицы, вочеловечившееся Слово, просияло перед учениками и явило славу своего Божества. Бог Отец в голосе засвидетельствовал, что Христос является Его возлюбленным Сыном, а Святой Дух явился в образе светлого облака, покрывшего учеников.
Преображение Христа показывает как происхождение человека, так и цель его жизни и конец, к которому он должен стремиться. Христово Преображение являет сущность, предназначение и цель Церкви. Задача Церкви заключается в путеводительстве человека к обожению. Для христианской жизни оно является не роскошью, а мистическим смыслом. Таинства и аскеза способствуют достижению этого состояния. Преображение показывает, что нас ждет в будущей жизни. Богочеловек будет пребывать между обожеными, наслаждающимися Его присутствием. Исполнится пророчество Давида: «Бог ста в сонме богов…». Бог Троица – Бог по природе, а святые будут богами по благодати и причастию. Это значит, что будущее Царство, как и наше присутствие в Церкви, является не просто собранием благочестивых людей, но сонмом, собранием богов. Живя в Церкви, мы стремимся стать не просто хорошими людьми, но богами по благодати.
Праздник Преображения Господня существовал уже в IV веке. Об этом свидетельствуют поучения св. Ефрема Сирина и св. Иоанна Златоуста. Существование этого праздника в IV веке показывает, что начало его должно относиться к предшествующим трем векам христианства.
Преображение Христа на горе произошло незадолго до его страстей, за сорок дней до его страданий и распятия. Таким образом, по всем правилам, Христово Преображение должно праздноваться в марте, в соответствии с днем Пасхи. Однако, поскольку этот день всегда совпадал бы с Великим Постом так, что его невозможно было бы праздновать торжественно, он был перенесен. Новая дата (6 августа) была выбрана неслучайно – она на сорок дней предшествует празднику Крестовоздвижения, который по своей сути соответствует Великой Пятнице. Об этом событии сообщают все три синоптических евангелиста. Смысл Преображения состоял в утверждении учеников в вере в преддверии того, что им предстояло пережить вместе с Учителем.
Слово «Преображение» буквально означает пременение, преложение, изменение образа. Однако в отношении Христа оно получает несколько иной смысл. Христос преобразился в том смысле, что явил, открыл славу Своего Божества тем из Своих учеников, кто был готов воспринять это откровение. Христос в момент Преображения не стал тем, чем не был и не воспринял того, чего не имел, но явился Своим ученикам именно тем, чем был (Дамаскин). Христос был совершенным Богом и совершенным, обоженным человеком с момента Своего зачатия во чреве Девы Марии. Он скрывал славу Своего Божества потому, что люди, с которыми он общался, могли быть сожжены нетварным божественным светом. Мы знаем, что адская мука и райское наслаждение – это действия, производимые в человеке одной и той же причиной. Эта причина – нетварный свет Божества, или божественная энергия, божественная слава. Переживание, созерцание божественной славы для предочищенного становиться желанным и ожидаемым наслаждением, а для неподготовившихся – осуждением и невыносимой мукой.
Известие об откровении обоженой человеческой природы Христа говорит о том, что на Фаворе произошло преображение и самих апостолов. Ученики Спасителя рассказали нам о преображении потому, что сподобились воочию увидеть божественную славу человеческой природы Христа. Это видение стало возможно для них в силу того, что они сами преобразились. «Они сами изменились, - говорит св. Григорий Палама, - и, таким образом, увидели изменение».
Преображение учеников коснулось всего их состава, всего существования. Они увидели божественный свет не только умом, но и телесными органами чувств и именно в этом проявилось изменение телесной природы апостолов, произведенное божественной энергией.
Почему преображение произошло на горе? В древности вообще было принято, что бы все значимые события происходили на возвышенном месте. На горах (или холмах) происходили и все основные события евангельской истории. Кроме того, восхождение Христа на гору для откровения Своей славы говорит о том, что именно необходимо нам для созерцания божественной славы, нетварного света. Для этого необходимо возвыситься. Это значит оставить все низменное, что достигается через «пребывание в скинии делания», т. е. церковную аскетику.
Значение события Преображения подчеркивается тем, что тогда, так же как и при Крещении, произошло откровение троичного Бога, Пресвятой Троицы. Второе лицо Пресвятой Троицы, вочеловечившееся Слово, просияло перед учениками и явило славу своего Божества. Бог Отец в голосе засвидетельствовал, что Христос является Его возлюбленным Сыном, а Святой Дух явился в образе светлого облака, покрывшего учеников.
Преображение Христа показывает как происхождение человека, так и цель его жизни и конец, к которому он должен стремиться. Христово Преображение являет сущность, предназначение и цель Церкви. Задача Церкви заключается в путеводительстве человека к обожению. Для христианской жизни оно является не роскошью, а мистическим смыслом. Таинства и аскеза способствуют достижению этого состояния. Преображение показывает, что нас ждет в будущей жизни. Богочеловек будет пребывать между обожеными, наслаждающимися Его присутствием. Исполнится пророчество Давида: «Бог ста в сонме богов…». Бог Троица – Бог по природе, а святые будут богами по благодати и причастию. Это значит, что будущее Царство, как и наше присутствие в Церкви, является не просто собранием благочестивых людей, но сонмом, собранием богов. Живя в Церкви, мы стремимся стать не просто хорошими людьми, но богами по благодати.
Из истории праздника Успения Пресвятой Богородицы
О земной жизни Пресвятой Богородицы после Воскресения Спасителя мы знаем из устного предания. Вплоть до гонения, воздвигнутого Иродом на Церковь, Пречистая Дева пребывала в Иерусалиме, потом переселилась вместе с апостолом Иоанном Богословом в Эфес. Живя здесь, Она посещала праведного Лазаря на Кипре и Афонскую Гору, которую благословила как Свой удел. Незадолго до кончины Божия Матерь возвратилась в Иерусалим.
Однажды во время молитвы на Елеоне Архангел Гавриил возвестил Божией Матери о предстоявшей Ей через три дня кончине и преподнес светящуюся райскую ветвь — символ победы над смертью и тлением. Пресвятая Богородица рассказала о происшедшем апостолу Иоанну Богослову, а тот известил апостола Иакова, брата Господня, и через него всю Церковь Иерусалимскую, в которой и сохранилось предание об Успении Божией Матери.
От Ювеналия, Патриарха Иерусалимского (в 422-458) известно, что «В Святом и Боговдохновенном Писании не передается ничего о кончине Пресвятой Богородицы Марии. Однако из древнего [и] достовернейшего предания мы узнали, что во время Ее славного Успения все святые апостолы, которые были рассеяны по вселенной для спасения народов, в мгновение по воздуху были собраны в Иерусалим, и, когда были поблизости, им явилось видение ангелов и стало слышно божественное пение Вышних Сил. Так с божественной и небесной славой [Пресвятая Богородица] предала Свою святую душу в руки Божий неким неизреченным образом. Богоприемное Ее тело, вынесенное и погребенное с ангельским и апостольским пением, было положено во гробе в Гефсимании. И [на] этом месте три дня продолжалось непрерывное ангельское пение. Когда же через три дня ангельское пение прекратилось, то апостолы открыли гроб, поскольку один из них, отсутствовавший и прибывший после третьего дня, пожелал поклониться богоприемному телу. Но они не смогли найти Ее всепетое тело, так что, обретя лишь лежащие погребальные одеяния и исполнившись [исходившего] от них несказанного благоухания, закрыли гроб. Пораженные чудом таинства, [апостолы] только и могли подумать, что Бог Слово и Господь Славы [...] благоволил и после отшествия Богоматери почтить Ее чистое и незапятнанное тело нетлением и перемещением прежде общего для всех воскресения.
Присутствовали там вместе с апостолами святейший Тимофей, апостол и первый епископ Эфесский, и Дионисий Ареопагит, как он сам свидетельствует в обращенных к упомянутому Тимофею книгах о блаженном Иерофее, который также там тогда пребывал, в следующих словах: «В присутствии боговдохновенных иерархов наших, как ты знаешь, и мы, и он, и многие из священных братьев наших собрались, чтобы видеть живоначальное и богоприемное тело. Присутствовали Иаков, брат Господень, и Петр, глава и старейшина богословов».
Из приведенной пространной цитаты видим, что в середине V в. предание об Успении Пресвятой Богородицы почиталось в Иерусалиме совершенно достоверным.
Между тем, некоторые предания, относимые к II—IV вв., содержат больше подробностей об этом священном событии — например, сочинение на Успение Пресвятой Госпожи, приписываемое апостолу Иоанну Богослову, и другое, сходное, подписанное именем св. Мелитона, епископа Сардского (IV в.).
Вот некоторые из этих подробностей.
Перед кончиной Божия Матерь завещала Свое скудное имущество прислуживавшим Ей вдовицам и повелела похоронить Себя в Гефсимании, рядом с могилами Своих праведных родителей и праведного Иосифа Обручника.
В день Ее Успения, подобно тому, как это было в день Пятидесятницы, в дом с шумом ворвался вихрь. И этот вихрь принес от концов земли всех апостолов, по одним сказаниям — от двенадцати, по другим — и от семидесяти. Некоторые из апостолов к тому времени уже умерли (апостолы Варфоломей, Филипп, Лука, Симон и Фаддей) и были возбуждены Духом Святым для прощания с Божией Матерью. Позже всех прибыл апостол Павел. Отсутствовал только апостол Фома. Вдруг воссиял свет несказанный, помрачивший светильники; кровля горницы открылась, и сошел Сам Христос со множеством ангелов. Пресвятая Богородица обратилась ко Господу с благодарственной молитвой и просила благословить всех, почитающих Ее память. Она также молила Сына Своего защитить Ее от темной сатанинской силы, от воздушных мытарств. Затем Богоматерь радостно предала Свою душу в руки Господа, и тотчас раздалось ангельское пение.
Апостолы провожали очами уносимую Господом душу Богородицы. Началось торжественное перенесение пречистого тела из Иерусалима в Гефсиманию. Апостолы Петр, Павел и Иаков вместе с прочими апостолами понесли на раменах одр Божией Матери. Апостол Иоанн Богослов шествовал впереди с райской светозарной ветвью. Апостол Петр начал пение псалма «Во исходе Израилеве от Египта», зазвучали торжественные гимны. Над одром появился облачный круг в виде венца, озаренный сиянием. Этот венец плыл за процессией до самого места погребения. За процессией следовали и иудеи, не веровавшие во Христа.
Три дня апостолы пребывали у гроба Божисй Матери, воспевая псалмы. В воздухе постоянно слышалось ангельское пение. Как говорит святитель Филарет Московский, полное и совершенное утешение апостолы получили «тогда, когда в третий день по Ее Успении, ради опоздавшего к Ее погребению Фомы, отверзши гроб Ее, не обрели пречистого Ее тела, и вслед за тем увидели Ее в славе воскресения и от Нее Самой услышали слово утешения: «Радуйтеся, яко с вами есмь во вся дни»». Тело Божией Матери было восхищено на небо.
Согласно одному преданию, Пресвятая Богородица явилась со словами утешения в то время, когда апостолы совершали трапезу в Гефсимании и возносили часть хлеба, называвшуюся «частью Господа» [прообраз артоса], со словами: «Господи Иисусе Христе, помогай нам!». И тут они узрели Пречистую Деву, стоявшую в воздухе. Отсюда получил начало благочестивый обычай, соблюдаемый в обителях, в конце трапезы возвышать с молитвой часть хлеба во имя Пресвятой Богородицы, по чину Панагии. Под словом «Панагия» (Всесвятая) разумеется Божия Матерь.
Кончину Богородицы Церковь называет успением, а не смертью, потому что смерть, как возвращение земле ее персти, а духа — Богу, «Иже даде его», не коснулась Благодатной. «Побеждены законы природы в Тебе, Дева Чистая, — воспевает Святая Церковь в тропаре праздника, — в рождении сохраняется девство, и со смертию сочетается жизнь». Она лишь уснула, чтобы в то же мгновение пробудиться для жизни вечноблаженной и с нетленным телом вселиться в небесное нетленное жилище. Она опочила сладким сном после тяжкого бодрствования Ее многоскорбной жизни и «преставилась к Животу», то есть Источнику Жизни, как Матерь Жизни, избавляя молитвами Своими от смерти души земнородных, вселяя в них Успением Своим предощущение жизни вечной.
Существует предание, согласно которому апостол Фома в момент перенесения своего в Иерусалим увидел возносившуюся на небо Пресвятую Богородицу и испросил у Нее пояс. Византийский историк XIV в. Никифор Каллист пишет, что при св. царице Пульхерии священный пояс Богоматери был положен в ковчеге храма Святого Престола в Халкопратиях (предместье Константинополя).
Сколько лет прожила на земле Божия Матерь? Иноки Епифаний (X в.) и Георгий Кедрин (XI в.) предлагают такое рассуждение. При погребении Ее присутствовал св. Дионисий Ареопагит. Он был обращен апостолом Павлом в 52 году по Рождестве Христовом, после чего три года следовал за апостолом, совершил поездку в Иерусалим, чтобы встретиться с Богоматерью, затем вернулся в Афины, где был поставлен во епископа, а следовательно, мог прибыть на погребение Богородицы не ранее 57 года. Если согласиться с тем, что Рождество Христово последовало на 15-м году жизни Божией Матери, то при Успении Ей было 72 года. К этому мнению склоняется в Четиих-Минеях и святитель Димитрий Ростовский.
Таковы сведения о славном Успении Пресвятой Богородицы, дошедшие до нас.
О точной дате его мы имеем и другие, разноречивые свидетельства: так, Евсевий Кесарийский называет 48 год по Рождестве Христовом, Епифаний — 58-й, Мелитон Сардский — 55-й, Никифор Каллист — 44 год.
То обстоятельство, что первые упоминания о празднике Успения появляются в памятниках церковной письменности начиная с V в., можно объяснить богословским углублением Церкви в догмат Боговоплощения и борьбой с посягательством ересей на достоинство Пречистой Богоматери. Однако это не означает, что о событии Успения ничего не было известно или что оно не праздновалось, по крайней мере, в Иерусалимской Церкви гораздо ранее.
Относительно установления повсеместного празднования Успения Пресвятой Богородицы мы имеем указание Никифора Каллиста о том, что император Маврикий (692—602) повелел совершать его 15 августа. Этим указом было упорядочено уже существовавшее празднование, причем ему была придана особая торжественность. Целым веком раньше императора Маврикия праздник Успения был уже указан в Сакраментарии папы Геласия I (492-496). Даты празднования в разных Церквах различались. Так, из писаний Григория Турского (почил 594) узнаём, что во Франции день Успения приходился на январь. Коптские и абиссинские памятники указывают два дня: 16 января - Успение, 16 августа — Вознесение Богоматери
на небо.
В VII в., когда празднование Успения Пресвятой Богородицы совершалось уже повсеместно, возникло множество апокрифов. Как говорится в Синаксаре Великой церкви Константинопольской, архиепископ Фессалоникский Иоанн исследовал все сказания об Успении, отделил от них измышления еретиков, выбросил все вредное, оставив бесспорное и душеполезное.
Историю праздника Успения на христианском Востоке можно проследить по памятникам начиная с VII в. В праздничном Евангелии, писанном в 715 году, уже находим указание на этот праздник. На VII Вселенском Соборе Константин, епископ Констанции, упоминает о праздновании Успения 15 августа.
По-видимому, в VIII в. появляются песнопения в честь праздника. Св. Андрей Критский составил канон, ныне не употребляемый, но по Евергетидскому Уставу XII в. полагавшийся на предпразднство Успения. Возможно, впоследствии этот канон был вытеснен канонами свв. Косьмы Маиумского и Иоанна Дамаскина. Кроме этих трех песнописцев, службу праздника обогащают своими творениями Анатолий, епископ Солунский (IX в.), Герман, Патриарх Константинопольский (740), св. Феофан Начертанный (IX в.), император Лев Мудрый (почил 911). Последним, в частности написана стихира, которая ныне следует после чтения Евангелия, с надписанием «Византиево». Св. Феофан составил также канон, певшийся по Евергетидскому Уставу на «агрипнии» (бдении) праздника. Имеется предположение, полностью, однако, не подтвержденное, что кондак и икос принадлежат св. Роману Сладкопевцу (VI в.).
Древнейшее чинопоследование праздника Успения находится в грузинском переводе Иерусалимского канонаря VII в. Следующий по древности из известных ныне памятников с полным чином богослужения на Успение — это Устав Великой церкви Святой Софии в Константинополе, отражающий практику IX в. По древнему преданию, после Литургии иерей благословлял виноград. Так, в частности, по Типикону Отрантского Николо-Казулянского монастыря, основанного в конце IX в. в южной Италии выходцами из Греции.
На Успение в строгой жизни некоторых монастырях ради праздника делались послабления. Например, в монастыре Илии Вомон только в этот день женщинам и вообще мирским лицам разрешалось входить в обитель для молитвы. То же касается Устава монастыря Космосотир.
В древнейшем кратком Уставе Константинопольского Студийского монастыря, восходящем к св. Феодору Студиту, указывается на отсутствие кафизм на утрене, что есть признак праздника, а также — на распространение праздника за пределы одного дня. Евергетидский Устав, отражающий практику XII в., имеет уже предпразднство и попразднство нынешней продолжительности, то есть до 23 августа, восемь дней. Служба в предпразднство и попразднство не отличалась особой торжественностью: Октоих не оставлялся.
Интересно, что бдение по Евергетидскому Уставу состояло не из вечерни, которая совершалась всегда отдельно, а из панихиды и утрени. На панихиде пелся канон св. Феофана, ныне у нас не употребляющийся. Заметим, что этот Устав полагал непорочны только на воскресной утрене и на Успение Пресвятой Богородицы. В Прологе к Евергетидскому Типикону есть особая глава об Успении, в которой говорится: «Успение должно праздноваться у вас светло и торжественно, ибо это праздник праздников и торжество торжеств... И раздаяние пищи в пилоне [колоннада, паперть] заповедуем совершать, насколько есть возможность и насколько изобилует рука ваша».
В Константинополе на Успение, как и на другие великие праздники, совершался выход императора в храм Святой Софии, а также торжественные выезды и выходы Патриарха в другие храмы города, крестные ходы и литии. Во Влахернской церкви, где праздник Успения Пресвятой Богородицы был храмовым, богослужение совершалось с особой торжественностью.
В местах наибольшего почитания праздника Успения Пресвятой Богородицы богослужение совершалось с определенными особенностями. Скажем прежде всего о Святой Земле — о Гефсимании, где на месте погребения Богоматери устроена подземная церковь (первоначально св. равноапостольной Еленой в IV в., позже, в XI в., перестроенная крестоносцами), в которой и сосредоточивалось празднество. В Иерусалиме, на Гефсиманском подворье, расположенном против храма Воскресения Господня, хранится Плащаница с изображением Успения Пресвятой Богородицы, украшенная стараниями православных из России. В XIX в., по воспоминаниям паломников, начиная со дня Преображения Господня и до 12 августа, над Плащаницей служились ежедневные молебны, акафисты и вечерни. Около 2-х часов ночи 12 августа Плащаница торжественно переносилась в Гефсиманский храм — в воспоминание перенесения тела Пречистой с Сиона в Гефсиманию. В крестном ходе участвовало множество духовенства и богомольцев со свечами. Саму же Плащаницу нес игумен на широкой шелковой перевязи через плечо, с бархатной подушечкой. По прибытии на место, с восходом солнца, Плащаница полагалась в каменной пещере на ложе Богоматери, где и оставлялась для круглосуточного поклонения молящихся.
14 августа утром сам Патриарх Иерусалимский совершал особую службу Погребения Богоматери, состоящую из пения 17-й кафизмы с припевами-похвалами, подобно богослужению Великой Субботы. На отдание праздника, после литургии плащаница с крестным ходом возвращалась на Гефсиманское подворье в Иерусалим. Улицы города в этот день убирались гирляндами зелени, с крыш домов навстречу процессии бросали цветы.
На Руси праздник Успения стал почитаться сразу после принятия Православия. Множество городов — Киев, Ростов Великий, Владимир, Москва и другие — издревле украшались храмами в честь Успения. Сохранилось предание о строительстве Великой Успенской церкви в Киево-Печерской Лавре (XI в.): Сама Божия Матерь прислала из Влахерны двенадцать греков, зодчих и иконописцев, и Свое благословение — икону Успения, служившую на Руси меркой при возведении храмов.
В древнейших богослужебных Минеях, переписанных на Руси в конце XI — начале XII в., уже находим песнопения из Успенской службы.
День Успения Божией Матери — храмовый праздник Успенского собора в Московском Кремле — отличался в старину особо торжественными службами и священнодействиями. За две недели до праздника в Успенском соборе начинались приготовления: чистили иконы, паникадила и всю утварь, запасали свечи, в том числе и пудовые. Накануне на пол по всему собору постилали сено «мелкое, доброе». На моленное место Патриарха и царя с царицей полагались также различные благовонные травы. Перед образами, на раках чудотворцев и гробницах святителей покровы и пелены переменялись на новые, дорогие, шитые жемчугом. На государевом хлебном дворе запасали большие хлебы для благословения на литии.
Накануне Патриарх с духовенством ходил в преднесении креста и святой воды «на верх», приглашать царя к богослужению и к своему праздничному столу.
Праздничные службы совершались с особым великолепием и торжественностью. Царь выходил в сопровождении блестящей свиты и слушал Литургию во всем царском одеянии. После Литургии Патриарх подносил Государю «благодарный» целый хлеб на серебряном блюде, другие раздавал архиереям и боярам, а один или два хлеба ключари раздробляли на части, и Патриарх раздавал их всем присутствовавшим.
С 1846 года в России был установлен еще и праздник Воскресения и Вознесения Божией Матери — 17 августа, то есть на третий день по Успении. Святитель Филарет Московский благословил праздновать это событие в Успенском Гефсиманском скиту близ Свято-Троицкой Сергиевой Лавры.
Свое название скит получил в связи с тем, что его главный, Успенский храм был посвящен воспоминанию предсмертного моления Господа Иисуса Христа в Гефсиманском саду и погребения Пречистой Богородицы в Гефсимании. Скит был основан 28 сентября 1844 года по прошению наместника Лавры архимандрита Антония (Медведева) святителем Филаретом. Сюда была перенесена деревянная Успенская церковь, построенная в 1616 году преподобным Дионисием Радонежским и келарем Лавры Авраамием Палицыным.
Празднование Вознесения Божией Матери в скиту Новой Гефсимании было положено святителем Филаретом еще до освящения Успенского храма. В письме наместнику Лавры от 17 августа 1844 года владыка писал, что «с историей Гефсимании согласно было бы праздновать третий день по дне Успения».
В 1845 году святителю Филарету было прислано митрополитом Фаворским (впоследствии Патриархом Антиохийским) Иерофеем Иерусалимское последование на Успение Пресвятой Богородицы. Перевод этого последования был осуществлен проф. М. С. Холмогоровым и тщательно пересмотрен и исправлен самим святителем Филаретом, глубоким знатоком греческого и церковно-славянского языков. «Мне хотелось соединить словенский вид речи с ясностию, потому я иногда переменял порядок слов и немногие слова употреблял несколько новые, вместо более древних, темных или обоюдных для нынешнего понятия», — писал архимандриту Антонию о своей редакции текста Иерусалимского последования Московский святитель 28 октября 1846 года.
Песнопения этой службы Погребения Божией Матери подобны песнопениям Великой Субботы. На православном Востоке в древнее время существовал и другой чин, не подражательный. Его песнопения отличаются богатством богословского содержания, в них раскрывается духовное значение праздника Успения Пресвятой Богородицы. Но в Русской Церкви получил распространение чин, составленный по подобию службы Великой Субботы.
В праздник Вознесения Божией Матери, 17 августа, в Гефсиманском скиту обычно служил сам первосвятитель. Накануне этого торжества в два часа пополудни врата скита открывались для богомольцев обоего пола. Лишь в этот день, единственный раз в году, разрешался вход в скит (в церковь) женщинам.
Всенощное бдение совершалось по палестинскому чину. Малая вечерня начиналась в три часа. На клиросах пели лаврские и скитские хоры благолепными столповыми распевами. С чтением шестопсалмии соединялось чтение сказания об Успении Пресвятой Владычицы нашей Богородицы. Слово это читалось святителем Филаретом с особой кафедры у царских врат. Братия сидела у ног владыки на солее. По «Бог Господь» пелись Похвалы Богоматери, так называемые непорочны, как в Великую Субботу при воспоминании погребения Спасителя. Затем пелись благословенны, приспособленные к воспоминанию восхождения Божией Матери на небо.
На следующий день, пред водоосвящением, читался акафист на Успение Пресвятой Богородицы, а по водоосвящении окроплялись кресты и малые хлебы для раздачи богомольцам. По Литургии совершался крестный ход с образами Успения Божией Матери, Святой Троицы, Спасителя, преподобных Сергия, Дионисия, Харитона Исповедника и других почитаемых в скиту святых. Во время крестного хода пелся канон Успения. По многолетии скитские иеромонахи раздавали народу благословенные хлебы, кипарисные кресты и ложки — работы скитских братий.
В 1872 году Иерусалимский чин празднования Успения, отредактированный святителем Филаретом, был напечатан Синодальной типографией под названием «Похвалы, или священное последование на святое преставление Пресвятыя Владычицы нашея Богородицы и Приснодевы Марии, поемое в седьмый надесять день месяца августа, каждогодно, в ските Гефсимании, а в Лавре отправляемое пятнадцатаго августа». В 1913 году вышло 2-е издание.
Служба эта обнаруживается в греческих рукописях не старше XV в. и является произведением многих сравнительно позднейших песнописцев, между прочим, великого ритора Еммануила. В России чин Погребения Божией Матери, сопровождаемый чтением 17-й кафизмы с похвалами, был известен издревле. Сохранились Уставы XV в., предписывавшие непременно совершать подобное празднование, если в обители был Успенский храм, в том числе в Троицкой Сергиевой обители. Эта служба имела широкое распространение уже в XVI в. и, таким образом, является благочестивым обычаем, принятым многовековой литургической жизнью Церкви.
О земной жизни Пресвятой Богородицы после Воскресения Спасителя мы знаем из устного предания. Вплоть до гонения, воздвигнутого Иродом на Церковь, Пречистая Дева пребывала в Иерусалиме, потом переселилась вместе с апостолом Иоанном Богословом в Эфес. Живя здесь, Она посещала праведного Лазаря на Кипре и Афонскую Гору, которую благословила как Свой удел. Незадолго до кончины Божия Матерь возвратилась в Иерусалим.
Однажды во время молитвы на Елеоне Архангел Гавриил возвестил Божией Матери о предстоявшей Ей через три дня кончине и преподнес светящуюся райскую ветвь — символ победы над смертью и тлением. Пресвятая Богородица рассказала о происшедшем апостолу Иоанну Богослову, а тот известил апостола Иакова, брата Господня, и через него всю Церковь Иерусалимскую, в которой и сохранилось предание об Успении Божией Матери.
От Ювеналия, Патриарха Иерусалимского (в 422-458) известно, что «В Святом и Боговдохновенном Писании не передается ничего о кончине Пресвятой Богородицы Марии. Однако из древнего [и] достовернейшего предания мы узнали, что во время Ее славного Успения все святые апостолы, которые были рассеяны по вселенной для спасения народов, в мгновение по воздуху были собраны в Иерусалим, и, когда были поблизости, им явилось видение ангелов и стало слышно божественное пение Вышних Сил. Так с божественной и небесной славой [Пресвятая Богородица] предала Свою святую душу в руки Божий неким неизреченным образом. Богоприемное Ее тело, вынесенное и погребенное с ангельским и апостольским пением, было положено во гробе в Гефсимании. И [на] этом месте три дня продолжалось непрерывное ангельское пение. Когда же через три дня ангельское пение прекратилось, то апостолы открыли гроб, поскольку один из них, отсутствовавший и прибывший после третьего дня, пожелал поклониться богоприемному телу. Но они не смогли найти Ее всепетое тело, так что, обретя лишь лежащие погребальные одеяния и исполнившись [исходившего] от них несказанного благоухания, закрыли гроб. Пораженные чудом таинства, [апостолы] только и могли подумать, что Бог Слово и Господь Славы [...] благоволил и после отшествия Богоматери почтить Ее чистое и незапятнанное тело нетлением и перемещением прежде общего для всех воскресения.
Присутствовали там вместе с апостолами святейший Тимофей, апостол и первый епископ Эфесский, и Дионисий Ареопагит, как он сам свидетельствует в обращенных к упомянутому Тимофею книгах о блаженном Иерофее, который также там тогда пребывал, в следующих словах: «В присутствии боговдохновенных иерархов наших, как ты знаешь, и мы, и он, и многие из священных братьев наших собрались, чтобы видеть живоначальное и богоприемное тело. Присутствовали Иаков, брат Господень, и Петр, глава и старейшина богословов».
Из приведенной пространной цитаты видим, что в середине V в. предание об Успении Пресвятой Богородицы почиталось в Иерусалиме совершенно достоверным.
Между тем, некоторые предания, относимые к II—IV вв., содержат больше подробностей об этом священном событии — например, сочинение на Успение Пресвятой Госпожи, приписываемое апостолу Иоанну Богослову, и другое, сходное, подписанное именем св. Мелитона, епископа Сардского (IV в.).
Вот некоторые из этих подробностей.
Перед кончиной Божия Матерь завещала Свое скудное имущество прислуживавшим Ей вдовицам и повелела похоронить Себя в Гефсимании, рядом с могилами Своих праведных родителей и праведного Иосифа Обручника.
В день Ее Успения, подобно тому, как это было в день Пятидесятницы, в дом с шумом ворвался вихрь. И этот вихрь принес от концов земли всех апостолов, по одним сказаниям — от двенадцати, по другим — и от семидесяти. Некоторые из апостолов к тому времени уже умерли (апостолы Варфоломей, Филипп, Лука, Симон и Фаддей) и были возбуждены Духом Святым для прощания с Божией Матерью. Позже всех прибыл апостол Павел. Отсутствовал только апостол Фома. Вдруг воссиял свет несказанный, помрачивший светильники; кровля горницы открылась, и сошел Сам Христос со множеством ангелов. Пресвятая Богородица обратилась ко Господу с благодарственной молитвой и просила благословить всех, почитающих Ее память. Она также молила Сына Своего защитить Ее от темной сатанинской силы, от воздушных мытарств. Затем Богоматерь радостно предала Свою душу в руки Господа, и тотчас раздалось ангельское пение.
Апостолы провожали очами уносимую Господом душу Богородицы. Началось торжественное перенесение пречистого тела из Иерусалима в Гефсиманию. Апостолы Петр, Павел и Иаков вместе с прочими апостолами понесли на раменах одр Божией Матери. Апостол Иоанн Богослов шествовал впереди с райской светозарной ветвью. Апостол Петр начал пение псалма «Во исходе Израилеве от Египта», зазвучали торжественные гимны. Над одром появился облачный круг в виде венца, озаренный сиянием. Этот венец плыл за процессией до самого места погребения. За процессией следовали и иудеи, не веровавшие во Христа.
Три дня апостолы пребывали у гроба Божисй Матери, воспевая псалмы. В воздухе постоянно слышалось ангельское пение. Как говорит святитель Филарет Московский, полное и совершенное утешение апостолы получили «тогда, когда в третий день по Ее Успении, ради опоздавшего к Ее погребению Фомы, отверзши гроб Ее, не обрели пречистого Ее тела, и вслед за тем увидели Ее в славе воскресения и от Нее Самой услышали слово утешения: «Радуйтеся, яко с вами есмь во вся дни»». Тело Божией Матери было восхищено на небо.
Согласно одному преданию, Пресвятая Богородица явилась со словами утешения в то время, когда апостолы совершали трапезу в Гефсимании и возносили часть хлеба, называвшуюся «частью Господа» [прообраз артоса], со словами: «Господи Иисусе Христе, помогай нам!». И тут они узрели Пречистую Деву, стоявшую в воздухе. Отсюда получил начало благочестивый обычай, соблюдаемый в обителях, в конце трапезы возвышать с молитвой часть хлеба во имя Пресвятой Богородицы, по чину Панагии. Под словом «Панагия» (Всесвятая) разумеется Божия Матерь.
Кончину Богородицы Церковь называет успением, а не смертью, потому что смерть, как возвращение земле ее персти, а духа — Богу, «Иже даде его», не коснулась Благодатной. «Побеждены законы природы в Тебе, Дева Чистая, — воспевает Святая Церковь в тропаре праздника, — в рождении сохраняется девство, и со смертию сочетается жизнь». Она лишь уснула, чтобы в то же мгновение пробудиться для жизни вечноблаженной и с нетленным телом вселиться в небесное нетленное жилище. Она опочила сладким сном после тяжкого бодрствования Ее многоскорбной жизни и «преставилась к Животу», то есть Источнику Жизни, как Матерь Жизни, избавляя молитвами Своими от смерти души земнородных, вселяя в них Успением Своим предощущение жизни вечной.
Существует предание, согласно которому апостол Фома в момент перенесения своего в Иерусалим увидел возносившуюся на небо Пресвятую Богородицу и испросил у Нее пояс. Византийский историк XIV в. Никифор Каллист пишет, что при св. царице Пульхерии священный пояс Богоматери был положен в ковчеге храма Святого Престола в Халкопратиях (предместье Константинополя).
Сколько лет прожила на земле Божия Матерь? Иноки Епифаний (X в.) и Георгий Кедрин (XI в.) предлагают такое рассуждение. При погребении Ее присутствовал св. Дионисий Ареопагит. Он был обращен апостолом Павлом в 52 году по Рождестве Христовом, после чего три года следовал за апостолом, совершил поездку в Иерусалим, чтобы встретиться с Богоматерью, затем вернулся в Афины, где был поставлен во епископа, а следовательно, мог прибыть на погребение Богородицы не ранее 57 года. Если согласиться с тем, что Рождество Христово последовало на 15-м году жизни Божией Матери, то при Успении Ей было 72 года. К этому мнению склоняется в Четиих-Минеях и святитель Димитрий Ростовский.
Таковы сведения о славном Успении Пресвятой Богородицы, дошедшие до нас.
О точной дате его мы имеем и другие, разноречивые свидетельства: так, Евсевий Кесарийский называет 48 год по Рождестве Христовом, Епифаний — 58-й, Мелитон Сардский — 55-й, Никифор Каллист — 44 год.
То обстоятельство, что первые упоминания о празднике Успения появляются в памятниках церковной письменности начиная с V в., можно объяснить богословским углублением Церкви в догмат Боговоплощения и борьбой с посягательством ересей на достоинство Пречистой Богоматери. Однако это не означает, что о событии Успения ничего не было известно или что оно не праздновалось, по крайней мере, в Иерусалимской Церкви гораздо ранее.
Относительно установления повсеместного празднования Успения Пресвятой Богородицы мы имеем указание Никифора Каллиста о том, что император Маврикий (692—602) повелел совершать его 15 августа. Этим указом было упорядочено уже существовавшее празднование, причем ему была придана особая торжественность. Целым веком раньше императора Маврикия праздник Успения был уже указан в Сакраментарии папы Геласия I (492-496). Даты празднования в разных Церквах различались. Так, из писаний Григория Турского (почил 594) узнаём, что во Франции день Успения приходился на январь. Коптские и абиссинские памятники указывают два дня: 16 января - Успение, 16 августа — Вознесение Богоматери
на небо.
В VII в., когда празднование Успения Пресвятой Богородицы совершалось уже повсеместно, возникло множество апокрифов. Как говорится в Синаксаре Великой церкви Константинопольской, архиепископ Фессалоникский Иоанн исследовал все сказания об Успении, отделил от них измышления еретиков, выбросил все вредное, оставив бесспорное и душеполезное.
Историю праздника Успения на христианском Востоке можно проследить по памятникам начиная с VII в. В праздничном Евангелии, писанном в 715 году, уже находим указание на этот праздник. На VII Вселенском Соборе Константин, епископ Констанции, упоминает о праздновании Успения 15 августа.
По-видимому, в VIII в. появляются песнопения в честь праздника. Св. Андрей Критский составил канон, ныне не употребляемый, но по Евергетидскому Уставу XII в. полагавшийся на предпразднство Успения. Возможно, впоследствии этот канон был вытеснен канонами свв. Косьмы Маиумского и Иоанна Дамаскина. Кроме этих трех песнописцев, службу праздника обогащают своими творениями Анатолий, епископ Солунский (IX в.), Герман, Патриарх Константинопольский (740), св. Феофан Начертанный (IX в.), император Лев Мудрый (почил 911). Последним, в частности написана стихира, которая ныне следует после чтения Евангелия, с надписанием «Византиево». Св. Феофан составил также канон, певшийся по Евергетидскому Уставу на «агрипнии» (бдении) праздника. Имеется предположение, полностью, однако, не подтвержденное, что кондак и икос принадлежат св. Роману Сладкопевцу (VI в.).
Древнейшее чинопоследование праздника Успения находится в грузинском переводе Иерусалимского канонаря VII в. Следующий по древности из известных ныне памятников с полным чином богослужения на Успение — это Устав Великой церкви Святой Софии в Константинополе, отражающий практику IX в. По древнему преданию, после Литургии иерей благословлял виноград. Так, в частности, по Типикону Отрантского Николо-Казулянского монастыря, основанного в конце IX в. в южной Италии выходцами из Греции.
На Успение в строгой жизни некоторых монастырях ради праздника делались послабления. Например, в монастыре Илии Вомон только в этот день женщинам и вообще мирским лицам разрешалось входить в обитель для молитвы. То же касается Устава монастыря Космосотир.
В древнейшем кратком Уставе Константинопольского Студийского монастыря, восходящем к св. Феодору Студиту, указывается на отсутствие кафизм на утрене, что есть признак праздника, а также — на распространение праздника за пределы одного дня. Евергетидский Устав, отражающий практику XII в., имеет уже предпразднство и попразднство нынешней продолжительности, то есть до 23 августа, восемь дней. Служба в предпразднство и попразднство не отличалась особой торжественностью: Октоих не оставлялся.
Интересно, что бдение по Евергетидскому Уставу состояло не из вечерни, которая совершалась всегда отдельно, а из панихиды и утрени. На панихиде пелся канон св. Феофана, ныне у нас не употребляющийся. Заметим, что этот Устав полагал непорочны только на воскресной утрене и на Успение Пресвятой Богородицы. В Прологе к Евергетидскому Типикону есть особая глава об Успении, в которой говорится: «Успение должно праздноваться у вас светло и торжественно, ибо это праздник праздников и торжество торжеств... И раздаяние пищи в пилоне [колоннада, паперть] заповедуем совершать, насколько есть возможность и насколько изобилует рука ваша».
В Константинополе на Успение, как и на другие великие праздники, совершался выход императора в храм Святой Софии, а также торжественные выезды и выходы Патриарха в другие храмы города, крестные ходы и литии. Во Влахернской церкви, где праздник Успения Пресвятой Богородицы был храмовым, богослужение совершалось с особой торжественностью.
В местах наибольшего почитания праздника Успения Пресвятой Богородицы богослужение совершалось с определенными особенностями. Скажем прежде всего о Святой Земле — о Гефсимании, где на месте погребения Богоматери устроена подземная церковь (первоначально св. равноапостольной Еленой в IV в., позже, в XI в., перестроенная крестоносцами), в которой и сосредоточивалось празднество. В Иерусалиме, на Гефсиманском подворье, расположенном против храма Воскресения Господня, хранится Плащаница с изображением Успения Пресвятой Богородицы, украшенная стараниями православных из России. В XIX в., по воспоминаниям паломников, начиная со дня Преображения Господня и до 12 августа, над Плащаницей служились ежедневные молебны, акафисты и вечерни. Около 2-х часов ночи 12 августа Плащаница торжественно переносилась в Гефсиманский храм — в воспоминание перенесения тела Пречистой с Сиона в Гефсиманию. В крестном ходе участвовало множество духовенства и богомольцев со свечами. Саму же Плащаницу нес игумен на широкой шелковой перевязи через плечо, с бархатной подушечкой. По прибытии на место, с восходом солнца, Плащаница полагалась в каменной пещере на ложе Богоматери, где и оставлялась для круглосуточного поклонения молящихся.
14 августа утром сам Патриарх Иерусалимский совершал особую службу Погребения Богоматери, состоящую из пения 17-й кафизмы с припевами-похвалами, подобно богослужению Великой Субботы. На отдание праздника, после литургии плащаница с крестным ходом возвращалась на Гефсиманское подворье в Иерусалим. Улицы города в этот день убирались гирляндами зелени, с крыш домов навстречу процессии бросали цветы.
На Руси праздник Успения стал почитаться сразу после принятия Православия. Множество городов — Киев, Ростов Великий, Владимир, Москва и другие — издревле украшались храмами в честь Успения. Сохранилось предание о строительстве Великой Успенской церкви в Киево-Печерской Лавре (XI в.): Сама Божия Матерь прислала из Влахерны двенадцать греков, зодчих и иконописцев, и Свое благословение — икону Успения, служившую на Руси меркой при возведении храмов.
В древнейших богослужебных Минеях, переписанных на Руси в конце XI — начале XII в., уже находим песнопения из Успенской службы.
День Успения Божией Матери — храмовый праздник Успенского собора в Московском Кремле — отличался в старину особо торжественными службами и священнодействиями. За две недели до праздника в Успенском соборе начинались приготовления: чистили иконы, паникадила и всю утварь, запасали свечи, в том числе и пудовые. Накануне на пол по всему собору постилали сено «мелкое, доброе». На моленное место Патриарха и царя с царицей полагались также различные благовонные травы. Перед образами, на раках чудотворцев и гробницах святителей покровы и пелены переменялись на новые, дорогие, шитые жемчугом. На государевом хлебном дворе запасали большие хлебы для благословения на литии.
Накануне Патриарх с духовенством ходил в преднесении креста и святой воды «на верх», приглашать царя к богослужению и к своему праздничному столу.
Праздничные службы совершались с особым великолепием и торжественностью. Царь выходил в сопровождении блестящей свиты и слушал Литургию во всем царском одеянии. После Литургии Патриарх подносил Государю «благодарный» целый хлеб на серебряном блюде, другие раздавал архиереям и боярам, а один или два хлеба ключари раздробляли на части, и Патриарх раздавал их всем присутствовавшим.
С 1846 года в России был установлен еще и праздник Воскресения и Вознесения Божией Матери — 17 августа, то есть на третий день по Успении. Святитель Филарет Московский благословил праздновать это событие в Успенском Гефсиманском скиту близ Свято-Троицкой Сергиевой Лавры.
Свое название скит получил в связи с тем, что его главный, Успенский храм был посвящен воспоминанию предсмертного моления Господа Иисуса Христа в Гефсиманском саду и погребения Пречистой Богородицы в Гефсимании. Скит был основан 28 сентября 1844 года по прошению наместника Лавры архимандрита Антония (Медведева) святителем Филаретом. Сюда была перенесена деревянная Успенская церковь, построенная в 1616 году преподобным Дионисием Радонежским и келарем Лавры Авраамием Палицыным.
Празднование Вознесения Божией Матери в скиту Новой Гефсимании было положено святителем Филаретом еще до освящения Успенского храма. В письме наместнику Лавры от 17 августа 1844 года владыка писал, что «с историей Гефсимании согласно было бы праздновать третий день по дне Успения».
В 1845 году святителю Филарету было прислано митрополитом Фаворским (впоследствии Патриархом Антиохийским) Иерофеем Иерусалимское последование на Успение Пресвятой Богородицы. Перевод этого последования был осуществлен проф. М. С. Холмогоровым и тщательно пересмотрен и исправлен самим святителем Филаретом, глубоким знатоком греческого и церковно-славянского языков. «Мне хотелось соединить словенский вид речи с ясностию, потому я иногда переменял порядок слов и немногие слова употреблял несколько новые, вместо более древних, темных или обоюдных для нынешнего понятия», — писал архимандриту Антонию о своей редакции текста Иерусалимского последования Московский святитель 28 октября 1846 года.
Песнопения этой службы Погребения Божией Матери подобны песнопениям Великой Субботы. На православном Востоке в древнее время существовал и другой чин, не подражательный. Его песнопения отличаются богатством богословского содержания, в них раскрывается духовное значение праздника Успения Пресвятой Богородицы. Но в Русской Церкви получил распространение чин, составленный по подобию службы Великой Субботы.
В праздник Вознесения Божией Матери, 17 августа, в Гефсиманском скиту обычно служил сам первосвятитель. Накануне этого торжества в два часа пополудни врата скита открывались для богомольцев обоего пола. Лишь в этот день, единственный раз в году, разрешался вход в скит (в церковь) женщинам.
Всенощное бдение совершалось по палестинскому чину. Малая вечерня начиналась в три часа. На клиросах пели лаврские и скитские хоры благолепными столповыми распевами. С чтением шестопсалмии соединялось чтение сказания об Успении Пресвятой Владычицы нашей Богородицы. Слово это читалось святителем Филаретом с особой кафедры у царских врат. Братия сидела у ног владыки на солее. По «Бог Господь» пелись Похвалы Богоматери, так называемые непорочны, как в Великую Субботу при воспоминании погребения Спасителя. Затем пелись благословенны, приспособленные к воспоминанию восхождения Божией Матери на небо.
На следующий день, пред водоосвящением, читался акафист на Успение Пресвятой Богородицы, а по водоосвящении окроплялись кресты и малые хлебы для раздачи богомольцам. По Литургии совершался крестный ход с образами Успения Божией Матери, Святой Троицы, Спасителя, преподобных Сергия, Дионисия, Харитона Исповедника и других почитаемых в скиту святых. Во время крестного хода пелся канон Успения. По многолетии скитские иеромонахи раздавали народу благословенные хлебы, кипарисные кресты и ложки — работы скитских братий.
В 1872 году Иерусалимский чин празднования Успения, отредактированный святителем Филаретом, был напечатан Синодальной типографией под названием «Похвалы, или священное последование на святое преставление Пресвятыя Владычицы нашея Богородицы и Приснодевы Марии, поемое в седьмый надесять день месяца августа, каждогодно, в ските Гефсимании, а в Лавре отправляемое пятнадцатаго августа». В 1913 году вышло 2-е издание.
Служба эта обнаруживается в греческих рукописях не старше XV в. и является произведением многих сравнительно позднейших песнописцев, между прочим, великого ритора Еммануила. В России чин Погребения Божией Матери, сопровождаемый чтением 17-й кафизмы с похвалами, был известен издревле. Сохранились Уставы XV в., предписывавшие непременно совершать подобное празднование, если в обители был Успенский храм, в том числе в Троицкой Сергиевой обители. Эта служба имела широкое распространение уже в XVI в. и, таким образом, является благочестивым обычаем, принятым многовековой литургической жизнью Церкви.
21 сентября (н. ст.) Рождество Пресвятой Богородицы
Вековое событие. Такими двумя словами, прежде всего и ближе всего следует определить значение, которое имело рождение на земле Богоматери. Вековое в том смысле, что оно подготовлялось веками, и в том, что влияние его не прекратится во все последующие века. Могут возразить, что это имеет силу собственно о рождестве Христовом и разве только отраженно, косвенно приложимо и к празднуемому событию. Конечно, эти два события стоят в тесной связи. Но нельзя сказать, что перед славой первого блекнет сияние второго. И Церковь христианская не даром нашла и в сокровищницах своего духа много, что могла она посвятить именно этому событию, принесла ему дань совершенно особого благоговения и поклонения установлением в честь его одного из величайших своих праздников.
Праздник этот вводит мысль христианина в совершенно особый круг идей, благоговейных размышлений и созерцаний, которые, как ни соприкасаются иногда с навеваемыми Рождеством Христовым, но представляют из себя мысли другого порядка. Вследствие этого и праздник этот в его службе овеян своим особым настроением.
Мысль наша здесь приковывается к женщине-дитяти, «Богоотроковице», как выражаются церковные песни, к божественной Деве, появление Которой в мире готовилось Промыслом веками и поколениями, «предопределенной от родов древних». И если мир действительно и ждал своего будущего Спасителя и имел наперед о Нем, хотя некоторое, представление, то подле этого богосиянного образа не могла не вырисовываться, хотя бы и в более неясных очертаниях, Женщина, которая имела родить «Желанного». «Так как Приснодева Мария имела быть приятелищем Божества, то изначала и свыше прорекли о Ней божественные пророки, — одни образами, другие словами. Были и среди патриархов и праведных такие, которые в гаданиях предызобразили Ее».
Путем длинного ряда поколений Промысел Божий подготовлял для себя на земле этот сосуд Божества. «Преблагословенная Мария, происходя по прямой линии от Авраама и Давида, в числе своих предков считает ветхозаветных патриархов, много первосвященников, правителей, вождей и царей иудейских. Таким образом, если достойные уважения доблести, душевные свойства и заслуги усвояются и доставляют в миру уважение имени их потомков, то вера, кротость, мужество, терпение и другие добродетели рода Авраамова и Давидова в самом рождении благодатной Девы Марии украсили Ее имя».
Само собой понятно, что и самое рождение Пресвятой Девы не могло не быть исключительным, необычайным делом Промысла Божия.
«Если для устроения скинии завета никому на земле не дозволено составить начертание, но образец ее показан Моисею Самим Богом на горе Синайской (Исх. 25. 40), то сколь высокими свойствами, каким благолепием непорочности и святости преукрасил Дух Святой единственную Деву, Которую Отец Небесный предназначил в Матерь Единородного Сына Своего! Если пророк Иеремия был освящен Богом, прежде чем настали матерние болезни его рождения (Иер. 1. 5), а о Предтече Господнем Иоанне было предсказано, что он от чрева матери полнится Духом Святым (Лк. 1. 15), то какими благодатными дарами не была преисполнена Пресвятая Дева во утробе святой и праведной Анны, матери Своей». Произойдя в такое время и при таких условиях, когда по законам природы, по естественному ходу вещей рождение уже не могло быть, рождество Пресвятой Богородицы было непосредственным чудесным действием Самого Бога и должно было иметь все высокие качества дела Божия, дела Самого Творца мира! И до этого рождения мир знал несколько подобных рождений, и всякий раз плодом их были исключительные по святости и величию личности (Исаак, Сампсон, Самуил, Иоанн Предтеча). Теперь подобное рождение дало еще высший плод. Пресвятая Дева Мария «несмотря на то, что много и прежде было таких матерей, которые зачинали в неплодстве, имела жребий превосходнейший перед всеми. Хотя те и были супругами патриархов и, по справедливости, удостоились подобного чудодействия, т.е. разрешения от уз своего неплодства, и даже сделались праматерями этой священной Отроковицы, но сродство их с чудом божественного домостроительства было весьма неблизкое и отдаленное». Это же рождение подготовляло собой еще более чудесное, обусловливало его. «Одно случилось прежде, другое после и первое было прообразом второго. Нужно было, чтобы Тот, через Кого все и в Ком все, как Господь природы, показал на праматери Своей чудо, соделав Ее из бесплодной матерью, а также в матери изменил законы природы, соделав Деву Матерью и сохраняя знамения девства».
В настоящем событии, таким образом, начиналось то чудное, ужасающее ум дело Божие на земле, которое можно назвать кратко одним словом «спасение», а точнее «боговоплощение». От сухого, бесплодного корня Иессеева Бог Сам выращивал стебель, который имел дать цвет — Христа. Уже начиналось то приближение, прикосновение Творца к твари, которое имело завершиться полным явлением Его в мире, начиналось примирение Бога с человеком; полагалось основание тому уничтожению проклятия, тяготевшего над Адамом и Евой, которое имело совершиться через искупление. А вместе с тем на землю стало спускаться благословение Божие. Благодать начинала плодородить. Повеяли первые ветры спасения, и земля со всей тварью не могла если не ощутить полной радости спасения, то, по крайней мере, не предощутить этой святой и великой радости.
Вот тот основной фон, на котором выступает для нас празднуемое событие и на котором оно искусно представлено службой праздника. Но восхищенному взору созерцателя на этом фоне с особой яркостью видны и некоторые отрадные частности. Во всей пленительности своей праведности выступает при созерцании этого события праведная чета богоотцов Иоакима и Анны. Ведь это чудесное, облагодетельствовавшее весь мир рождение было наградой им за праведность, следовательно, некоторым образом вызвано этой праведностью. «Непорочно поживши для Бога, родили счастье всех», говорит церковная песнь. Великое рождение было плодом их целомудрия, и неудивительно, что плодом таким явилось уже полное девство. И с «того времени целомудренное девство, а вместе с ним чистота и непорочность получили как бы особые права гражданства на земле, начали «в мире», как выражаются церковные песни, «жительствовати».
Кроме праведной жизни, чистоты и непорочности, еще одно в Иоакиме и Анне было причиной такого великого дара им от Бога, «достойно-божественного дара». Это - их горячая молитва и неуклонная надежда на Бога. Вот где молитва, и надежда на Бога доказали всю силу свою, показали, чего они могут достигнуть, что получить от Бога. Более чем когда-либо, Бог здесь выступил как «ненадеющихся Надежда».
Вековое событие. Такими двумя словами, прежде всего и ближе всего следует определить значение, которое имело рождение на земле Богоматери. Вековое в том смысле, что оно подготовлялось веками, и в том, что влияние его не прекратится во все последующие века. Могут возразить, что это имеет силу собственно о рождестве Христовом и разве только отраженно, косвенно приложимо и к празднуемому событию. Конечно, эти два события стоят в тесной связи. Но нельзя сказать, что перед славой первого блекнет сияние второго. И Церковь христианская не даром нашла и в сокровищницах своего духа много, что могла она посвятить именно этому событию, принесла ему дань совершенно особого благоговения и поклонения установлением в честь его одного из величайших своих праздников.
Праздник этот вводит мысль христианина в совершенно особый круг идей, благоговейных размышлений и созерцаний, которые, как ни соприкасаются иногда с навеваемыми Рождеством Христовым, но представляют из себя мысли другого порядка. Вследствие этого и праздник этот в его службе овеян своим особым настроением.
Мысль наша здесь приковывается к женщине-дитяти, «Богоотроковице», как выражаются церковные песни, к божественной Деве, появление Которой в мире готовилось Промыслом веками и поколениями, «предопределенной от родов древних». И если мир действительно и ждал своего будущего Спасителя и имел наперед о Нем, хотя некоторое, представление, то подле этого богосиянного образа не могла не вырисовываться, хотя бы и в более неясных очертаниях, Женщина, которая имела родить «Желанного». «Так как Приснодева Мария имела быть приятелищем Божества, то изначала и свыше прорекли о Ней божественные пророки, — одни образами, другие словами. Были и среди патриархов и праведных такие, которые в гаданиях предызобразили Ее».
Путем длинного ряда поколений Промысел Божий подготовлял для себя на земле этот сосуд Божества. «Преблагословенная Мария, происходя по прямой линии от Авраама и Давида, в числе своих предков считает ветхозаветных патриархов, много первосвященников, правителей, вождей и царей иудейских. Таким образом, если достойные уважения доблести, душевные свойства и заслуги усвояются и доставляют в миру уважение имени их потомков, то вера, кротость, мужество, терпение и другие добродетели рода Авраамова и Давидова в самом рождении благодатной Девы Марии украсили Ее имя».
Само собой понятно, что и самое рождение Пресвятой Девы не могло не быть исключительным, необычайным делом Промысла Божия.
«Если для устроения скинии завета никому на земле не дозволено составить начертание, но образец ее показан Моисею Самим Богом на горе Синайской (Исх. 25. 40), то сколь высокими свойствами, каким благолепием непорочности и святости преукрасил Дух Святой единственную Деву, Которую Отец Небесный предназначил в Матерь Единородного Сына Своего! Если пророк Иеремия был освящен Богом, прежде чем настали матерние болезни его рождения (Иер. 1. 5), а о Предтече Господнем Иоанне было предсказано, что он от чрева матери полнится Духом Святым (Лк. 1. 15), то какими благодатными дарами не была преисполнена Пресвятая Дева во утробе святой и праведной Анны, матери Своей». Произойдя в такое время и при таких условиях, когда по законам природы, по естественному ходу вещей рождение уже не могло быть, рождество Пресвятой Богородицы было непосредственным чудесным действием Самого Бога и должно было иметь все высокие качества дела Божия, дела Самого Творца мира! И до этого рождения мир знал несколько подобных рождений, и всякий раз плодом их были исключительные по святости и величию личности (Исаак, Сампсон, Самуил, Иоанн Предтеча). Теперь подобное рождение дало еще высший плод. Пресвятая Дева Мария «несмотря на то, что много и прежде было таких матерей, которые зачинали в неплодстве, имела жребий превосходнейший перед всеми. Хотя те и были супругами патриархов и, по справедливости, удостоились подобного чудодействия, т.е. разрешения от уз своего неплодства, и даже сделались праматерями этой священной Отроковицы, но сродство их с чудом божественного домостроительства было весьма неблизкое и отдаленное». Это же рождение подготовляло собой еще более чудесное, обусловливало его. «Одно случилось прежде, другое после и первое было прообразом второго. Нужно было, чтобы Тот, через Кого все и в Ком все, как Господь природы, показал на праматери Своей чудо, соделав Ее из бесплодной матерью, а также в матери изменил законы природы, соделав Деву Матерью и сохраняя знамения девства».
В настоящем событии, таким образом, начиналось то чудное, ужасающее ум дело Божие на земле, которое можно назвать кратко одним словом «спасение», а точнее «боговоплощение». От сухого, бесплодного корня Иессеева Бог Сам выращивал стебель, который имел дать цвет — Христа. Уже начиналось то приближение, прикосновение Творца к твари, которое имело завершиться полным явлением Его в мире, начиналось примирение Бога с человеком; полагалось основание тому уничтожению проклятия, тяготевшего над Адамом и Евой, которое имело совершиться через искупление. А вместе с тем на землю стало спускаться благословение Божие. Благодать начинала плодородить. Повеяли первые ветры спасения, и земля со всей тварью не могла если не ощутить полной радости спасения, то, по крайней мере, не предощутить этой святой и великой радости.
Вот тот основной фон, на котором выступает для нас празднуемое событие и на котором оно искусно представлено службой праздника. Но восхищенному взору созерцателя на этом фоне с особой яркостью видны и некоторые отрадные частности. Во всей пленительности своей праведности выступает при созерцании этого события праведная чета богоотцов Иоакима и Анны. Ведь это чудесное, облагодетельствовавшее весь мир рождение было наградой им за праведность, следовательно, некоторым образом вызвано этой праведностью. «Непорочно поживши для Бога, родили счастье всех», говорит церковная песнь. Великое рождение было плодом их целомудрия, и неудивительно, что плодом таким явилось уже полное девство. И с «того времени целомудренное девство, а вместе с ним чистота и непорочность получили как бы особые права гражданства на земле, начали «в мире», как выражаются церковные песни, «жительствовати».
Кроме праведной жизни, чистоты и непорочности, еще одно в Иоакиме и Анне было причиной такого великого дара им от Бога, «достойно-божественного дара». Это - их горячая молитва и неуклонная надежда на Бога. Вот где молитва, и надежда на Бога доказали всю силу свою, показали, чего они могут достигнуть, что получить от Бога. Более чем когда-либо, Бог здесь выступил как «ненадеющихся Надежда».
Вернуться в «Религия, конфессии»
Кто сейчас на конференции
Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и 1 гость
